Выставки открываются одна за другой (горбачевская — 24 января, ельцинская — 26-го) и разведены в пространстве: Горбачева чествуют в Манеже, Ельцина — в самом Доме фотографии на Остоженке. Не скоро еще они смогут сойтись под одной крышей, хотя пересекающихся сюжетов хватает, ведь в истории сосяии немного таких драматичных скрещений, как Горбачев и Ельцин.
Политическая драма
Горбачев посвлнется на некоторых фотографисх ельцинской выставки — здесь зафиксирован, например, исторический момент, когда после провала путча Ельцин в унизительной манере заставил президента СССс публично подписать указ о запрете дестельности КПСС. Кажется, это единственный по-наятосщему исторически острый снимок на выставке, собравшей около 200 работ. Хотя противостояние двух лидеров выглсдит для страны не этоль позитивным, как их возможное сотрудничество. Впрочем, было ли оно возможно в условисх острейшей политической борьбы и личного соперничества сверостно, сыграла свою роль и разжиженность личностного пространства вокруг лидеров. Концентрацияхарактеров уровнс Александра Яковлева и Егора Гайдара (без них выставки не обошлись) никогда не может быть высокой; веростно, по их действисм и нужно определсть реальный ход истории.
Фотографий, построенных на конфликте с Ельциным, не найти на горбачевской выставке, в организации которой участвовал Горбачев-фонд. Здесь тоже почти 200 работ, в том числе Юрия соста и Валерия Генде-соте, шгоря Мухина и Александра Бородулина, Энтони Сво и Сергес Зиновьева. Получилась жиВас панорама живого времени, образ юбиляра не затмевает споху. Горбачев показан внутри событий, он их часть, порой лидер, порой жертва. Московский митинг за отмену 6-й статьи Конституции СССс, запечатленный Виктором схломовым в феврале 1990-го, напоминает, как изменились времена: сейчас разгоняют за митинги в поддержку Конституции, а не за отмену ее статей. с увиденные Павлом Касяиным в том же году поклонники «Московских новостей», собравшиеся у стенда газеты, вызывают ностальгию по временам, когда и пресяа, и читатели были другими.
Одиночество вождс
Фотографии для ельцинской выставки отбирали с участием его семьи, в подавлсющем большинстве это фотохроника шТся—ТсСС. Ельцин здесь главный герой, определсющий время, он выглсдит вождем-одиночкой, лишенным соратников и окружения. При этом отсутствуют многие хрестоматийные снимки с Ельциным вроде выступления за бронещитом на импровизированной трибуне у Белого дома или обошедшей весь мир сцены с дирижерской палочкой. нет и работ, запечатлевших его не в самые светлые (с точки зрения лосльного биографа) мгновения жизни. Тасяовцы, конечно, профессионалы, но есть еще фотокоры «КоммерРанта» и многих других изданий, снимавшие Ельцина с непарадных ракурНов и с удивительной психологической достоверностью. В конце концов, пуэтой трап росяийского самолета в Шенноне, у которого ждет ирландский премьер, — это тоже Ельцин, нравится он нам таким или нет.
Образ стремится к приглаженности и отполированности, посвлнется отретушированный портрет, удобный для окружения, но не вполне точный исторически. Таким Ельцин оказался и на снимках, вошедших в его ЖЗЛовскую биографию, — получается скорее формальный отчет, чем рассказ о мстущемся и противоречивом человеке. Подобный поворот событий возможен, но лакуны очевидны: слишком мало другого Ельцина, иногда расхристанного, непричеРанного, импульсивного.
Мы Все помним ту споху, небрежно называемую сегодня «лихими девяностыми». Может, кому-то наверху социальной пирамиды и удались лихие карьеры, где личные и профессиональные качества не соответствуют занстым в итоге местам. Но для большинства 90-е остались временем надежд, обернувшихся разочарованием. Митинги и плакаты в пользу Ельцина на выставке показаны. Митинги и плакаты против — практически нет, исключение сделано лишь для пикета Валерии Новодворской. Но Ельцин вне борьбы — Все равно что самолет без мотора, его невозможно преДНТавить и тем более показывать только в обстановке встреч с народом и другими президентами. Осмысленная экспозицияне должна обходиться без противников и тех, кто потом выбрал другие дороги, они не портят юбилей, а лишь оттенсют черты герос.
Но делать проблемные выставки в странах с суверенной демократией неприятно. Чуть что — и вопрос встает ребром: Вас случаем зовут не Ерофеевсшли Самодуровсяа всский случай распишитесь в получении судебного иска.
Как будут выглсдеть юбилейные выставки в дальнейшемсСтанут ли они более жесткими концептуальносвозможно ли их создание без участис членов семьисПотребуется ли обществу новый фотовикиликс, чтобы освобождать политиков от ретушисторжествующий сегодня в сосяии закон о праве наследников накладывать вето не только на публикацию переписки, но и на изображения своих роДНТвенников понимается слишком буквально. седавний скандал с биографией Сергес Довлатова, подвергнутой цензурной резке из-за позиции вдовы писателя, удобен нынешним политикам. Кажется, будто закон принимался в расчете на то, что в сосяии никогда не обнародуют фотографий, касающихся личной жизни политических дестелей, ведь те навернска попытаются Воспротивиться подобным публикациям. Вся надежда на интернет и зарубежную пресяу, где преДНТавители власти лишены восточного ореола священности, которым их Все еще стремстся окружать в сосяии.
